Человек с другого берега. Книга первая - Маргарита Водецкая

– Пообедаем на Крыше, – предложил Дарий, усаживаясь за руль, – посмотрим сверху на город. Надеюсь, ты будешь вести себя адекватно?

– Я всегда адекватна.

– А кто сломал нос ночному доктору?

– Он был неправ.

– Что ж, это весомый аргумент, но не дерись больше.

– Я и не умею толком.

– Тогда я буду вынужден тебя научить.

Машина тронулась с места и плавно набрала высоту.

С Крыши, большой круглой башни на высоком берегу озера, открывался прекрасный вид. По озеру скользили лодки, катера и яхты, моторные и парусные, белые и раскрашенные в яркие цвета. В речной трамвайчик с ближайшей пристани с шумом и смехом грузилась толпа учеников младшей школы. По достаточно крутым и узким дорожкам проносились как обычные двухколёсные велосипеды, так и трёхколёсные, грузовые или с дополнительными пассажирскими сидениями. На многих из них везли маленьких детей, ребята постарше катили на собственных транспортных средствах. Ни одного автомобиля не появлялось. Изредка в воздухе плавно пролетали аппараты, похожие на машину Дария.

Официантов на Крыше не оказалось, новый знакомый сам принёс два огромных металлических блюда и такие же металлические графин и стаканы. Марго понимала, что она может встать и уйти, мужчина её не удержит, но она всё равно не сможет попасть домой. Её дом или, вернее, то, что она могла с большой натяжкой назвать своим домом, остался за оградой парка, в котором она потерялась. Они ели молодую баранину с кашей из ячменя и салатом из чего-то непонятного. Вилок не было, в качестве столовых приборов пришлось довольствоваться круглой ложкой и ножом в форме кинжала.

– У меня дома есть вилки, сделали на заказ по рисунку, – сказал Дарий. – Но рисую я плохо, вот так же плохо и сделали.

– Если могут сделать по чертежам, то я нарисую, как нужно, – предложила Марго. – У меня только два вопроса. Где мы находимся, если говорить о карте мира, и как я сюда попала?

– Понятия не имею, – развёл руками новый знакомый. – Сам так же сюда провалился тридцать лет назад, только с меньшими удобствами: упал в озеро, с трудом выбрался на берег, несколько дней бегал по лесу от пограничников – тех парней, которые тебя забрали от фермеров. Правда, когда они меня поймали, то оказались славными ребятами, сразу напичкали лекарствами и накормили. Ты указала, что твоё вероисповедание – иудаизм. Значит, ты слышала о потерянных коленах Израилевых6, не так ли? Вот они, – он провёл рукой в воздухе, указывая на то, что их окружало. – Этот город носит имя Новая Самария7, а весь этот мир мы называем Новой Иудеей8.

– Я никого здесь не шокирую, если скажу, что не слишком-то религиозна? Для меня история о пропавших жителях древнего Израильского царства – всего лишь легенда. Ладно, предположим, что твои слова похожи на правду: в доме, где я ужинала, стояла менора9. Скажи мне, как-то можно вернуться обратно?

– Теоретически да, – Дарий почесал ухо. Марго отметила про себя, что он вообще много жестикулирует, время от времени незаметно облизывает верхнюю губу и поправляет указательным пальцем падающие на глаза волосы. – Но на самом деле неизвестно, куда попадёшь во время такой попытки. Наши учёные после нескольких неудачных экспериментов от идеи возвращения временно отказались.

– То есть я вынуждена остаться жить здесь?

– У тебя есть выбор. Ты образованная, хорошо воспитанная, сообразительная девушка. Можешь поехать со мной, мы выясним, что ты умеешь, чему тебя можно научить и чем ты можешь здесь пригодиться. Или же тебя с удовольствием примут в свою семью фермеры, в первую очередь те, у которых ты вчера ужинала. Пасторальная деревенская жизнь, овцы, козы, огород, ребятишки.

– Ты можешь вкратце рассказать об этом месте? – попросила Марго.

– Ну и задача, – Дарий в очередной раз поправил пальцем чёлку – девушка подумала, что он слишком волнуется. – Хорошо, слушай. Нас здесь всего пара-тройка миллионов, и мы занимаем небольшое разведанное пространство. Есть десяток городов и около сотни фермерских поселений, называемых колониями. Рельеф здесь меняется с амплитудой до нескольких десятков, а то и сотен метров, полно холмов, балок, лощин, скальных выходов, рек и озёр. Поэтому наземный транспорт ограничивается лёгкими колёсными конструкциями и водными путями сообщения. Обрати внимание, что и велосипеды, и плавающие средства – всё двигается на электромоторах, электроэнергия здесь бесплатная, такое вот местное чудо природы. Автомобилей нет, им негде проехать из-за неровного ландшафта и множества водоёмов. Летающие машины слишком дорогие в производстве, поэтому в основном используются работниками специальных служб и государственными чиновниками. Нефти нет, вернее, её не искали. Полимеры только растительные. Климат без смены сезонов, сезон один, что-то типа ранней осени в средних широтах, ночами прохладно. Я, например, предпочёл бы местность потеплее. Кстати, по поводу одежды и текстиля. Хлопка нет, льна нет, шёлка нет. Есть только шерсть, вискоза, шерсть с вискозой и вискоза с шерстью. Посмотри вокруг.

Марго внимательно присмотрелась к местным жителям, одетым добротно, но весьма консервативно. И мужчины, и женщины носили достаточно похожие предметы одежды: прямые брюки, рубахи без застёжки, длинные, до середины бедра или до колена, свитера или кардиганы, реже на представителях обоих полов можно было увидеть платья в пол или туники, кто-то покрывал голову платком или банданой, кто-то оставлял волосы непокрытыми. Мужская одежда чаще состояла из однотонных вещей, женская в основном украшалась цветными полосами и геометрическими рисунками.

– Я в моде не особо разбираюсь, – прокомментировала увиденное Марго, – но эти модели трудно назвать европейскими.

– Обрати внимание, – собеседник вывернул рукав своей серой шерстяной куртки и показал то место на изнанке, где должен был быть шов. – Материала для изготовления тканей здесь гораздо меньше, чем в нашем старом мире. Поэтому одежду в основном не раскраивают из готового полотна, а вяжут на трикотажных станках круговой вязки, чтобы избежать вынужденных отходов. Швы – большая редкость, и если их где-то вынуждены прошивать, то стараются сделать практически невидимыми.

– Очень интересное решение, – согласилась девушка.

– Телевидения нет, – продолжал Дарий. – Местная энергетическая аномалия затрудняет передачу радиосигнала. Поэтому по старинке смотрим чёрно-белое кино на большом экране, да и то в основном документальное. Телефония тоже примитивная, и её использование очень ограничено. Вообще, со связью дела здесь обстоят грустно.

– Жаль, – заметила Марго. – Я как раз в этом неплохо разбираюсь.

– Зато неплохо развиты сельское хозяйство и переработка продуктов, деревообработка, строительство, медицина, судостроение, транспортная сеть. Немного отстаёт металлургия. О чём я забыл упомянуть? – спросил собеседник.

– Политическое устройство, флора и фауна, – подсказала девушка.

– Какая умная юная леди! – искренне восхитился Дарий. – Политическое устройство здесь базируется на адской смеси конституционной монархии и некоего подобия военного социализма в том, что касается распределения основных продуктов и жизненных благ. Да-да, у нас здесь есть свой собственный царь. Хороший мужик, у него даже кое-какие права есть. Флора и фауна небогатая. Животных, кроме известного тебе сельскохозяйственного скота вроде овец, коз, небольшого количества коров и лошадей, здесь очень мало. Птиц нет совсем. Рыбы много, она съедобна в сыром виде, но ядовита при нагревании, как и большинство растений. Местные рыбу едят неохотно и только в критических ситуациях, так как она не имеет чешуи и, следовательно, не соответствует требованиям кашрута10. Поэтому основа рациона – ячмень, полба11, некоторые традиционные овощи, молочные продукты и мясо. Как-то удалось вырастить яблони и абрикосовые деревья со съедобными плодами, а вот вишня здесь – страшный яд.

– А это что такое? – она прикоснулась пальцем к шеврону с изображением раскрытой ладони на его рукаве. – Защита от дурного глаза?

– «Рука Мириам» – символ и опознавательный знак здешней службы безопасности, – пояснил новый друг.

Наступал вечер, заметно похолодало. На Крыше, на набережной и на всех улицах зажглись круглые жёлтые фонари. Марго смотрела на противоположный берег озера, в искусственном освещении казавшийся фантастической мозаикой жёлтых и фиолетовых теней.